Omega Art Management

Что такое Герметизм

Общеизвестно, что Герметизм – это учение Гермеса-Тота о пути человека к Высшему, к Богу. Практическое следование этому пути, описанное
символическим языком, называется «Искусство алхимии», что в дословном переводе означает «Искусство из Египта». Именно, Кеми это
древнее название Египта, ал-Кеми – «из Египта». В традиции русского герметизма, как ее излагает Всеволод Белюстин, все до-христианские традиции являются в определенном смысле «герметическими», ибо все они либо были установлены Гермесом в разные периоды его посвятительной деятельности на Земле, либо были им радикально реформированы. Алхимия является практическим учением, которое объясняет, каким именно образом человек, с помощью «тайного, или небесного огня», главной силы в герметизме, может очистить свои тело, душу и дух, и возвысить душу и дух до созерцания, единения и со-творчества с Наивысшим, с Богом-Отцом. Без тайного огня достижение этой цели невозможно, и этим огнем может владеть только Мастер-алхимик, который получает этот дар от самого Всевышнего.

Что такое христианский Путь

Христианский Путь основывается на следующих словах Иисуса Христа, Бога-Сына: «Если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие.» (Ин.3:5);
«Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня.» (Ин.14:6); «Фарисей слепой! очисти прежде внутренность чаши и блюда, чтобы чиста была и внешность их.» (Мф.23:25).

Главной движущей силой и, одновременно, упражнением на христианском Пути является «памятование Бога», «воспоминание о Боге», именно о Боге-Сыне, Иисусе Христе. Благодаря этому упражнению «внутренность чаши и блюда», то есть духа, души и тела очищается, и Бог-Троица вселяется в сердце упражняющегося и пребывает там. Но в этом упражнении скрывается множество опасностей и ловушек, поэтому не рекомендуется заниматься им без опытного духовного наставника, без упражнения в смирении и послушании, без изучения Священного Писания и трудов достигших совершенства в этой практике святых отцов, как например св. Григория Синаита, св. Григория Паламы, прп. Никифора Постника, прп. Паисия Величковского, св. Серафима Саровского и других. Св. Паисий (Величковский) добавляет к тому, что поскольку опытного наставника в этом искусстве трудно найти, можно начать с тщательного изучения трудов вышеупомянутых свв. Отцов и положить себе стараться следовать их наставлениям. 

Попытки синтеза

Герметический путь делает ударение на подчинении человека надкосмическим и космическим законам и иерархиям, ответственности и инициативе. Христианский путь делает ударение на познании человеком воли Христа, отдаче себя ей и ее осуществлении. Во все время существования христианства делались попытки синтеза герметического и христианского путей, чтобы умножить возможности человека к обретению Бога в себе.

Некоторые Западно-Европейские и Восточно-Европейские герметисты прошлых столетий

На Задпае известны среди прочих учения св. Альберта Великого, Якоба Бёме, Николаса Фламеля и мистические учения нескольких рыцарских орденов.

В России же, вероятно вследствие ее географического расположения, христианский герметизм проявился в попытках объединения христианского Пути с западным эзотеризмом (Валентин Томберг, медитации на Таро) и, с другой стороны, с традициями Азии и Ближнего Востока, такими как, например, суфизм. (эзотерическое христианство Георгия Гурджиева).

Валентин Томберг

Главная работа Валентина называется «Медитации на Таро. Путешествие к истокам христианского герметизма». Примечательно то, что предисловие к ее немецкому изданию написал кардинал Ханс Урс фон Бальтазар (Hans Urs von Balthasar). Вот отрывки из его предисловия: «Через размышления, искреннюю молитву христианина нам раскрываются символы христианского герметизма на мистическом, гностическом и магическом уровнях, в том числе на примерах Каббалы, астрологии и алхимии. Эти символы заключены в двадцати двух так называемых «Старших Арканах» Таро.

При помощи Старших Арканов автор в глубокой медитации погружается в самую суть всепроникающей мудрости католической мистерии… Я бы написал на моем челе имя Иисуса Христа и был бы счастлив умереть за веру в Него. Я не маг, не иудей, не измаильтянин (мусульманин), не еретик. Иисусу поклоняюсь я и Его крест я ношу на своем теле… Автор «Медитаций», вероятно, также подтвердил бы
эту клятву преданности.»

Георгий Гурджиев

Оккультист, наставник одного из далай-лам, писатель, режиссер, композитор, балетмейстер и основатель «Института Гармонического Развития Человека» в Приэре, местечке под Парижем, широко известен на Западе. Георгий родился в Александрополе (ныне Гюмри), Армения, в конце 19 века. Его отец, грек по происхождению, был богатым скотовладельцем и рассказчиком традиционного эпоса, ашоком. Мать Георгия была армянкой. Георгий получил основательное воспитание в христианском духе и предназначался его родителями к принятию сана священника. Но стремление Георгия было иным: он отправился на поиски скрытого знания Востока, прежде всего, суфизма. Мистическим родоначальником суфизма
является старец Хидр или Хизр, «изумрудный старец», который может быть отождествлен с Гермесом. После длительных, полных опасностей и приключений странствий, Георгий появился в России с необычным учением, которое он сам называл «эзотерическим (скрытым) христанством». Но основная практика этого учения была полной противоположностью вышеприведенной основной практике христианского пути: Георгий учил «помнить себя, вспоминать себя», тогда как святые отцы учат помнить, вспоминать Бога.

Из-за этого фундаментального искажения его, сама по себе интересная и многоуровневая система «работы над собой», как он называл духовный путь, имеет прометеевские черты. Гурджиев имел доступ к «тайному огню», о чем свидетельствуют его труды и ученики, но получил он этот огонь, может быть, способом подобным Прометеевскому.

Западно-Европейские и Восточно-Европейские христианские герметисты нашего времени.

Владимир Степанов (Мастер Джи)

Владимир родился в 40х годах прошлого века в Москве. Его отец, Григорий Степанов, был в юности членом эзотерического общества «Покрывало Изиды». В годы гражданской войны начала 20 века в России он был кавалерийским офицером Красной Армии в одной из южных провинций. По окончании войны он завершил свое философское образование и работал научным сотрудником в одном из институтов Академии Наук в Москве. Мать Владимира была также философом. Одновременно с изучением языков и философии, и
последующим незаконченным обучением в философской аспирантуре, Владимир изучал традицию русского Православия, но отказался от предложенного ему рукоположения в сан священника. Он был также хорошо знаком с учениями различных эзотерических школ, таких как суфийские школы Идрис Шаха и Гурджиева; традиции сибирских шаманов; герметическое учение школы Всеволода Белюстина и гностические легенды школы Золотой Лестницы и многих других. Владимир называл свое занятие «собиранием
колосков», то есть уподоблял его тому, как бедные крестьяне шли в поля после сбора урожая, чтобы подобрать оставшиеся колоски. Как ни мал был этот сбор, он поддерживал их, хотя и полуголодное, существование. Владимир проповедовал растущее влияние третьей ипостаси Святой Троицы, Святого Духа во Вселенной, и что благодаря этому, теперь для всего человечества, рассеянного по Вселенной, открылся путь возвращения в высшие миры, к Богу.Владимир был всегда окружен группой последователей, состав которой, однако, постоянно менялся, и много путешествовал с ними по бывшему Советскому Союзу, а после падения
Берлинской стены, и по Западной и Восточной Европе. Последователи Владимира принадлежали к самым различным социальным слоям и группам, имели разные стремления и многие из них на дух не переносили друг друга. Но необычайная притягательная сила Владимира удерживала это живописное собрание, которое он ласково называл «Корабль Дураков» или «пикник на обочине», вместе, пусть и временно. Нередко случалось что, покинув его, бывшие его последователи и ученики, некоторые – вдохновленные теплом его сердца, а некоторые – исполненные ненависти к нему и издевок, создавали вокруг себя необычные ситуации. Так например, часть его бывших последователей создала Московский Андеграунд, ныне широко известный культурный, бытийный и мистический феномен в России 60х-80х годов прошлого века. Среди этих последователей такие известные во всем мире имена как писатель, поэт, бард и алхимик Евгений Головин (Корабельное прозвище «Адмирал»), писатели Юрий Мамлеев (Корабельное прозвище «Портос»), и Аркадий Ровнер. Путешествия Владимира и его учение достоверно описаны в дилогии Константина Сереброва «Один шаг в Зазеркалье» и «Мистический андеграунд». Владимир отошел в мир иной 11 января 2011 года и похоронен в Москве.

Константин Серебров

Так же как и Гурджиев, Константин родился на Кавказе, но в его северной части. Его отец принадлежал к одному из южно-славянских дворянских родов, и работал бухгалтером в оперном театре, мать его была родом из донских казаков. В противоположность Гурджиеву, Константин начал свой духовный путь следуя восточным учениям. Будучи двенадцати лет отроду, он нашел своего первого духовного наставника, который был отцом его одноклассника, некоего Алексея Жуковского, бывшего члена одной из тайных теософских групп в Петербурге. На Кавказе Жуковский вел тихое, незаметное существование в курортном городке, медитировал и практиковал дыхательные техники Крийя-йоги. Уступив настоятельным мольбам Константина, он согласился принять его в ученики и передавал ему в течение нескольких лет свое знание и техники. В последующие годы Константин прорастал в «мистическом подполье» и изучал различные восточные и западные традиции: техники медитации нескольких индуистских школ, даосскую алхимию, техники медитации тибетских школ, учение Кастанеды, главным же образом их практики. Но его самым сильным желанием было найти просветленного духовного Мастера.

Констатин рассказывал позже, что несмотря на глубокие внутренние переживания, такие как регулярные намеренные экстеоризации, то есть выходы из физического тела в астральномтеле, длительные состояния сатори случавшиеся во время медитаций и тому подобное, он по-прежнему возвращался в обыденную действительность, и не мог найти в себе даже и следа возвышенных переживаний. Его жизнь совершенно переменилась когда он встретил загадочного человека, который проповедовал наступление эры духовной свободы для людей во всей обитаемой Вселенной.

Влияние этого человека привело Константина к внутреннему обращению, он крестился в Русской Православной Церкви и стал изучать и практиковать учение святых отцов-пустынников. Но Константин постарался использовать свой богатый опыт прежних духовных практик, чтобы проникнуть в глубину христианского Пути, и ему удалось соединить определенные дыхательные техники с христианскими медитациями и молитвой, для скорейшего очищения внутреннего человека и восстановления
потерянной связи с Богом-Троицей. Свой духовный путь Константин описал в нескольких книгах.

Мария Тоонен

Интересным примером тенденции Западно-Европейского христианского герметизма является «Мое духовное странствие», автобиография голландской писательницы и мистика Марии Тоонен, родившейся в бывшей Нидерландской Индии (Индонезии). Ее отец, голландец, был бухгалтер и прекрасный пианист-любитель, выступавший с концертами по радио: мать была родом из фризского рыцарского рода и работала финансовым экспертом. В своей книге Мария описывает в непринужденной манере, легким, доступным разного рода читателям языком, свой духовный путь, который проходил через несколько традиционных западных эзотерических Школ; свою встречу с русским герметическим, алхимическим Мастером; полное лишений странствие через алхимическую долину Нигредо и вдохновение, которое ей принесли святые отцы русской православной традиции. В одной из заключительных глав, которая называется «Фауст в 20 веке», она дает глубокий анализ тенденции христианского герметизма: «маг, ищущий Бога».

Лена Александрова

Родилась в Москве во второй половине 20 века в семье художников. Рано осталась без отца и была отдана на воспитание в детский интернат. В конце 70- х ее мать — дочь профессора кафедры литейных технологий МВТУ им.Баумана, талантливая художница-мистик, ясновидящая, наставница многих искателей духовной истины, выходит замуж за философа и мистика Владимира Степанова, известного в российском эзотерическом андеграунде как «Мастер Джи». Владимир становится для Лены не только вторым отцом, но и наставником. Одна из первых его учениц, глубоко воспринявшая сердцем провозвестие эфирного посвящения, принесенное Владимиром, она сопровождает его иногда в поездках по стране, помогая Владимиру в строительстве «духовных оазисов в пустыне, состоящей из множеств», как он это называл.  Лена получает в этих поездках особое, алхимическое образование, ценность которого заключается не в количестве и качестве интеллектуальной информации, но в алхимической переплавке астрального тела и кристаллизации его на новых основах, что делает его способным воспринять инспирации из духовных миров. «Имеющий уши да слышит,» (Мф.11:15) часто повторял ей Владимир слова Евангелия, и добавлял: «Нового человека, способного пройти по ступеням духовного развития тебе и нужно вырастить в себе, это и есть твое обучение». Повесть «Меандровая лента, или Путь с Мастером Джи» появилась как исполнение обещания, данного Леной Мастеру Джи: когда время придет, описать свое обучение в его Школе, чтобы помочь нуждающимся в поддержке на духовном пути. Первая часть повести печатается частями в литературном альманахе «Маяк».

Автор статьи: Гурам Кочи.

Скачать альманах бесплатно можно по ссылкам на канале Telegram: 

Маяк за 2018, 2019, 2020,  2021, 2022, 2023.

As 2023 comes to an end, we continue to celebrate music !

With its charming and well-balanced selection from  instrumental piano pieces, this AB Neoclassical Music playlist divine melodies by Anna Bondareva will draw you into the festive mood and add a luminous and bright atmosphere to your Christmas celebrations… Enjoy it now on Spotify!

“Ville d’asphalte” album on streaming...so here you go! You can finally listen EVERYWHERE now !!

These songs were written by Anna Bondareva & recorded in Paris, back in 2004, as part of a film project about alternative rock music almost twenty years ago! Anna has performed her songs in various Parisian venues, such as theatres, Pierre Cardin film festivals, sharing the stage together with the legendary flamenco musicians Gypsy Kings. Anna’s concerts took place at cultural events, musical cafés, cabarets, Conservatoire de Serge Rachmaninoff, concerts were held on river Seine at the Alexandre-III Croisière during annual French summer music fest “Fête de la Musique”, during Fête des Vendanges de Montmartre & Artistes Big Wedding Day, an open air show at the steps of Le château d’eau de Montmartre was covered by the French TV Channel ‘CANAL +’, as well as François Truffaut film festival, just to name the few.

Later, in 2005 some of those original Anna’s songs were published by La Pensée russe, as part of compilation CD album “Meilleur Rock Russe A Paris”.

Album cover artwork is a graphic portrait of Anna Bondareva by Anna’s constant friend and montmartrois neighbor Sergei Chepik. Sergei Chepik (1953 – 2011) was one of the greatest painters to emerge from the former Soviet Union.

В один из зимних вечеров 1786 года на окраине Вены в маленьком деревянном доме умирал слепой старик – бывший повар графини Тун. Собственно говоря, это был даже не дом, а ветхая сторожка, стоявшая в глубине сада. Сад был завален гнилыми ветками, сбитыми ветром. При каждом шаге ветки хрустели, и тогда начинал тихо ворчать в своей будке цепной пёс. Он тоже умирал, как и его хозяин, от старости и уже не мог лаять. Несколько лет назад повар ослеп от жара печей.

Управляющий графини поселил его с тех пор в сторожке и выдавал ему время от времени несколько флоринов. Вместе с поваром жила его дочь Мария, девушка лет восемнадцати. Всё убранство сторожки составляли кровать, хромые скамейки, грубый стол, фаянсовая посуда, покрытая трещинами, и, наконец, клавесин -единственное богатство Марии. Клавесин был такой старый, что струны его пели долго и тихо в ответ на все возникавшие вокруг звуки. Повар, смеясь, называл клавесин «сторожем своего дома». Никто не мог войти в дом без того, чтобы клавесин не встретил его дрожащим, старческим гулом.Когда Мария умыла умирающего и надела на него холодную чистую рубаху, старик сказал:

– Я всегда не любил священников и монахов. Я не могу позвать исповедника, между тем мне нужно перед смертью очистить свою совесть.

– Что же делать? – испуганно спросила Мария. – Выйди на улицу, – сказал старик, – и попроси первого встречного зайти в наш дом, чтобы исповедать умирающего. Тебе никто не откажет.

– Наша улица такая пустынная… – прошептала Мария, накинула платок и вышла.

Она пробежала через сад, с трудом открыла заржавленную калитку и остановилась. Улица была пуста. Ветер нёс по ней листья, а с тёмного неба падали холодные капли дождя. Мария долго ждала и прислушивалась. Наконец ей показалось, что вдоль ограды идёт и напевает человек. Она сделала несколько шагов ему навстречу, столкнулась с ним и вскрикнула. Человек остановился и спросил: – Кто здесь?

Мария схватила его за руку и дрожащим голосом передала просьбу отца.

– Хорошо, – сказал человек спокойно. – Хотя я не священник, но это всё равно. Пойдёмте.

Они вошли в дом. При свече Мария увидела худого маленького человека. Он сбросил на скамейку мокрый плащ. Он был одет с изяществом и простотой – огонь свечи поблёскивал на его чёрном камзоле, хрустальных пуговицах и кружевном жабо. Он был ещё очень молод, этот незнакомец. Совсем по-мальчишески он тряхнул головой, поправил напудренный парик, быстро придвинул к кровати табурет, сел и, наклонившись, пристально и весело посмотрел в лицо умирающему.

– Говорите! – сказал он – может я облегчу ваши последние минуты и сниму тяжесть с вашей души по воле Божьей!

– Я работал всю жизнь, пока не ослеп, – прошептал старик. – А кто работает, у того нет времени грешить. Когда заболела чахоткой моя жена – её звали Мартой – и лекарь прописал ей разные дорогие лекарства и приказал кормить её сливками и винными ягодами и поить горячим красным вином, я украл из сервиза графини Тун маленькое золотое блюдо, разбил его на куски и продал. И мне тяжело теперь вспоминать об этом и скрывать от дочери: я её научил не трогать ни пылинки с чужого стола.

– А кто-нибудь из слуг графини пострадал за это? – спросил незнакомец.

– Клянусь, сударь, никто, – ответил старик и заплакал. – Если бы я знал, что золото не поможет моей Марте, разве я мог бы украсть!

– Как вас зовут? – спросил незнакомец. – Иоганн Мейер, сударь.

– Так вот, Иоганн Мейер, – сказал незнакомец и положил ладонь на слепые глаза старика, – вы невинны перед людьми. То, что вы совершили, не есть грех и не является кражей, а, наоборот, может быть зачтено вам как подвиг любви.

– Аминь! – прошептал старик.

– Аминь! – повторил незнакомец.

– А теперь скажите мне вашу последнюю волю.

– Я хочу, чтобы кто-нибудь позаботился о Марии.

– Я сделаю это. А еще чего вы хотите?

Тогда умирающий неожиданно улыбнулся и громко сказал:

– Я хотел бы ещё раз увидеть Марту такой, какой я встретил её в молодости. Увидеть солнце и этот старый сад, когда он зацветет весной. Но это невозможно, сударь. Не сердитесь на меня за глупые слова. Болезнь, должно быть, совсем сбила меня с толку.

– Хорошо, – сказал незнакомец и встал. – Хорошо, – повторил он, подошёл к клавесину и сел перед ним на табурет.

– Хорошо! – громко сказал он в третий раз, и внезапно быстрый звон рассыпался по сторожке, как будто на пол бросили сотни хрустальных шариков.

– Слушайте,- сказал незнакомец. – Слушайте и смотрите.

Он заиграл. Мария вспоминала потом лицо незнакомца, когда первый клавиш прозвучал под его рукой. Необыкновенная бледность покрыла его лоб, а в потемневших глазах качался язычок свечи.

Клавесин пел полным голосом впервые за многие годы. Он наполнял своими звуками не только сторожку, но и весь сад. Старый пёс вылез из будки, сидел, склонив голову набок, и, насторожившись, тихонько помахивал хвостом. Начал идти мокрый снег, но пёс только потряхивал ушами.

– Я вижу, сударь! – сказал старик и приподнялся на кровати. – Я вижу день, когда я встретился с Мартой и она от смущения разбила кувшин с молоком. Это было зимой, в горах. Небо стояло прозрачное, как синее стекло, и Марта смеялась. Смеялась, – повторил он, прислушиваясь к журчанию струн.

Незнакомец играл, глядя в чёрное окно. – А теперь, – спросил он, – вы видите что-нибудь? Старик молчал, прислушиваясь.

– Неужели вы не видите, – быстро сказал незнакомец, не переставая играть, – что ночь из чёрной сделалась синей, а потом голубой, и тёплый свет уже падает откуда-то сверху, и на старых ветках ваших деревьев распускаются белые цветы. По-моему, это цветы яблони, хотя отсюда, из комнаты, они похожи на большие тюльпаны. Вы видите: первый луч упал на каменную ограду, нагрел её, и от неё поднимается пар. Это, должно быть, высыхает мох, наполненный растаявшим снегом. А небо делается всё выше, всё синее, всё великолепнее, и стаи птиц уже летят на север над нашей старой Веной.

– Я вижу всё это! – крикнул старик. Тихо проскрипела педаль, и клавесин запел торжественно, как будто пел не он, а сотни ликующих голосов.

– Нет, сударь, – сказала Мария незнакомцу, – эти цветы совсем не похожи на тюльпаны. Это яблони распустились за одну только ночь.

– Да, – ответил незнакомец, – это яблони, но у них очень крупные лепестки.

– Открой окно, Мария, – попросил старик.

Мария открыла окно. Холодный воздух ворвался в комнату. Незнакомец играл очень тихо и медленно. Старик упал на подушки, жадно дышал и шарил по одеялу руками. Мария бросилась к нему. Незнакомец перестал играть. Он сидел у клавесина не двигаясь, как будто заколдованный собственной музыкой. Мария вскрикнула. Незнакомец встал и подошёл к кровати. Старик сказал, задыхаясь:

– Я видел всё так ясно, как много лет назад. Но я не хотел бы умереть и не узнать… имя. Имя!

– Меня зовут Вольфганг Амадей Моцарт, – ответил незнакомец.

Мария отступила от кровати и низко, почти касаясь коленом пола, склонилась перед великим музыкантом. Когда она выпрямилась, старик был уже мёртв. Заря разгоралась за окнами, и в её свете стоял сад, засыпанный цветами мокрого снега.

Константин Паустовский, «Старый повар»

J’enflammerai votre imagination avec le délice de ma promesse,

Je vous couronnerai dans l’excellence de mes rêves,

Je voilerai le ciel de vos désirs des étoiles étincelantes de ma création,

Je n’apporte pas la vérité, mais la liberté.

A. Scriabine

L’oeuvre de Scriabine est l’une des plus originales de toute la musique ; totalement révolutionnaire, au même titre que celles de Schönberg, Bartók, Prokofiev ou Stravinski, bousculant de manière irréversible la tonalité, inventant comme Chopin ses propres formes, développant une esthétique de la miniature en droite ligne des tentatives du dernier Liszt, exploitant des horizons harmoniques et des espaces sonores inédits dont Messiaen se souviendra, pour ne rien dire de Berg, Szymanowski ou de compositeurs plus proches de nous, tels Stockhausen ou Cage, Scriabine fait poser à la musique des questions qu’elle ne se posait pas avant lui.

Créateur à la charnière du bousculement des mondes entre XIXe et XXe siècles, partagé entre romantisme total et modernisme radical, mystique absolu et prophète d’un nouveau monde, Scriabine a fait de l’art une sorte de religion et d’initiation magique appelées à transformer la vie. Cent ans après sa mort, il est plus que jamais notre contemporain.

“Alexandre Scriabine ou l’Ivresse des sphères” signée Jean-Yves Clément, écrivain, poète, éditeur, et organisateur de festivals, cette monographie rend toute la mesure de l’originalité du compositeur russe, les éditions Actes Sud.

As the magical season that sparkles inspires many, AB Neoclassical Music have prepared a special winter release !

“Winter Tales” has four new piano compositions by Anna Bondareva due out on the 21^st of November.

We do hope piano music delivers you to a soulful portal of peace & reflection.  After all, winter is a time to quiet, still, and hibernate.

«Лунный Ковчег» — детективный роман Анны Бондаревой с элементами сюрреализма во многом инспирирован событиями из жизни автора.

«Как только я останавливаюсь, паузы растягиваются, сливаясь на мгновение с абсолютным «ничто». Из этой безраздельной тишины рождалось эхо. Я различаю женские голоса, с которыми доносятся неразборчивые слова: «Еskato bebeloi! Еskato bebeloi!!»

 Впервые роман Анны Бондаревой «Лунный Ковчег»  был издан в 2019-ом. Ранее главы из книги были опубликованы в ежегодном литературном альманахе «Из Парижска. Русские страницы».

Sometimes a person gets an inexplicable feeling of freedom, being in an absolutely hopeless situation. Reactance occurs when an individual feels that someone is attempting to limit one’s choice. From this friction and courage comes this strange feeling, similar to euphoria. This phenomenon has long attracted psychologists, mystics, artists and other seekers of truths.  New album “Sonata Libera” by Anna Bondareva released at  AB Neoclassical Music  is exactly about this!

Anna speaks about her work:
“I do choose three pieces classical sonata form as I find it sharp and consistent.
Sonata Libera Allegro is the first and longest piece of the sonata, it does contribute much to my research of a new piano sound based on the improvisation process. Andante & Coda are there to digest the thrill presented in Allegro.”

Sonata Libera (Allegro, Andante & Coda) out now !